«Царь, узнав­ший о по­бе­ге сына, по­слал своих пе­ре­оде­тых до­ве­рен­ных лиц Тол­сто­го и Ру­мян­це­ва с при­ка­зом по­спе­шить как толь­ко можно, чтобы об­на­ру­жить место, где тот скрыл­ся, и вру­чить ему пись­мо, ко­то­рое он пе­ре­дал с ними для него; в нём он пред­пи­сы­вал тому быст­ро вер­нуть­ся в Рос­сию. Двое по­слан­цев при­бы­ли в Неа­поль, и ца­ре­вич, по­сколь­ку им­пе­ра­тор пуб­лич­но не хочет за­щи­щать его, от­ве­тил отцу, что от­бы­ва­ет во ис­пол­не­ние его при­ка­за­ния в Санкт-Пе­тер­бург, куда и дей­стви­тель­но вско­ре при­был... Царь велел схва­тить его и, со­брав Сенат, боль­шой совет и глав­ных при­двор­ных вель­мож, при­ка­зал при­ве­сти ца­ре­ви­ча и до­про­сить его в общем при­сут­ствии. Ца­ре­вич в сле­зах при­знал­ся в своих пре­ступ­ле­ни­ях, и царь при­ка­зал, чтобы его су­ди­ли с самой боль­шой стро­го­стью. Глав­ные участ­ни­ки суда над ним уста­но­ви­ли, что тот за­мыш­лял сде­лать­ся об­ла­да­те­лем ко­ро­ны, учи­нив для этого за­го­вор и решив ли­шить сво­е­го отца жизни и ко­ро­ны».